Алена Игоревна и никак иначе!
Жанна Д Арк
Руки, не ласкавшие любимого,
Помнят нежность и тепло металла,
Рукоять меча и небо синее,
Ведь небо никогда не предовало!
Страх в глаз, ведь видели отвагу
Сброд, зевак столпотворенье,
Те кто жизнь решает по бумаге,
Уверяют -- приговор спасенье!
Приговор всегда имеет повод,
Повод пахнет грязной ложью,
Миг, и дым костра окутал город,
Пробираясь в тело дрожью.
Стон неслышный, сжатые ладони,
Напряженье кровью бъёт в артерии,
Убивала, и смотрела на агонии,
Но в свою ведь никогда не верила.
Бог уснул, а ангелы предатели,
Боль сильнее всякого раздумия,
Голос в голове молчит, проклятие,
Ну а может это лишь безумие?
Нет, безумцы не бывают святы,
За безумцем не пойдёт страна,
Даже та, которая распята
И в сердце у неё торчит стрела!
Даже та, которая под панцирем
Прячится, пощады лишь моля,
Значит ты умрёшь для Франции,
Значит нужно так для короля!
Руки, не ласкавшие любимого,
Помнят нежность и тепло металла,
Рукоять меча и небо синее,
Ведь небо никогда не предовало!
Страх в глаз, ведь видели отвагу
Сброд, зевак столпотворенье,
Те кто жизнь решает по бумаге,
Уверяют -- приговор спасенье!
Приговор всегда имеет повод,
Повод пахнет грязной ложью,
Миг, и дым костра окутал город,
Пробираясь в тело дрожью.
Стон неслышный, сжатые ладони,
Напряженье кровью бъёт в артерии,
Убивала, и смотрела на агонии,
Но в свою ведь никогда не верила.
Бог уснул, а ангелы предатели,
Боль сильнее всякого раздумия,
Голос в голове молчит, проклятие,
Ну а может это лишь безумие?
Нет, безумцы не бывают святы,
За безумцем не пойдёт страна,
Даже та, которая распята
И в сердце у неё торчит стрела!
Даже та, которая под панцирем
Прячится, пощады лишь моля,
Значит ты умрёшь для Франции,
Значит нужно так для короля!