Алена Игоревна и никак иначе!
читать дальшеТемно. Пусто. Холодно.
Кто я?
Я это я. Ответ исчерпывающий. Нет воспоминаний. Нет вообще ничего – провал. Но я
– это я. Я чувствую где-то на грани сознания память о том, что хорошо, что плохо,
что пристойно, что низко – это и делает меня самим собой. Моё отношение всему.
А где это всё? Вокруг… даже не вокруг – просто нет ничего.
Вдруг я понимаю, что идёт дождь. Я стою… на крыше многоэтажки? Нет. Горное плато.
Два метра – а дальше подёрнутая лёгкой дымкой дождя темнота. Тяжёлые капли
разбиваются о камни. – оборачиваюсь – десять шагов и снова обрыв. Дождь стучит
странно. Складывается в мелодию, а затем в неразборчивую речь. Речь нарастает,
становится многоголосым гулом. Но я начинаю понимать что говорят мне голоса
дождя.
- Ты у черты.
- Где?
- Здесь.
- Зачем? – спрашиваю, пожимая плечами – на мне простая рубаха. Расстёгнута – под
ней майка. Под майкой крест. Обут в сношенные лет пять назад кроссовки – они уже
давно на свалке. Хотя нет – сейчас они ну и не новенькие, но явно не собираются
разваливаться. Удивления нет. Джинсы… джинсы я порвал… память пропадает. Помню
только что и джинс моих нет. Не должно быть но есть.
- Что бы начать сначала. – исчерпывающий ответ.
- Что начать?
- Всё. – просто и непонятно.
Перед глазами вереница лиц. Незнакомых. Чужих. Хотя…
- Её ты любил.
Откуда-то в памяти появляется образ эффектной девушки. Русые волосы. Серые глаза.
Правильное лицо. Точёная фигурка. Затем моя с ней свадьба. Образ меняется –
эффектная девушка становится не менее эффектной женщиной. Мы смеясь ютимся в
чулане что бы спрятаться от ребёнка. Нашего ребёнка?.. вновь лёгкая дымка и
молодая женщина становится женщиной. Остатки былой красоты вызывают лишь жалость.
Но хуже всего то что в таких знакомых мне глазах нет прежней жизни. Пустота.
- Нет. Я её не любил.
- Но ты клялся в любви ей.
- Нет.
Алтарь «Раб божий ****** обещаешь ли ты…» речь священника сливается в монотонный
гул «… делить все горести и радости» крест тяжелеет на груди. Давит. Я опускаю
глаза на свою руку – кольца нет.
- Я не клялся.
- Твоё право отвечать как угодно тебе. Но правду не скрыть.
- Правду?!
Сознание взрывается – дни, ночи с моей женой. Вечера. Рассветы. И странная
тяжесть в груди. Это разве любовь? Нет.
- Хватит!
Срываюсь на крик. В голове один образ. Девушка. Не такая эффектная как прежняя.
Но… странное тепло и жизнь в глазах. Картинки проплывают в памяти одна за другой.
Боль. Я иду прочь как побитый пёс потирая саднящую щёку – пощечина. За то что я
хотел её поцеловать. Боль на сердце. Её обнимает другой и она счастлива. Письмо
которое комкаю в руке. О том что она выходит замуж за другого. Боль. Но разве
боль это любовь?
- Да – отвечают голоса. – ты любил её. – я знаю они говорят сейчас не про мою
жену а про ту которую я любил.
- Что ещё? Могу я начинать? – спрашиваю сам не зная что начинать.
- Времени предостаточно. Ответь прежде. Его ты ненавидел.
Размытый образ вначале подростка – наглый тупой взгляд. Спесь. Самомнение
читается в каждой его позе. Затем молодой человек – наглость исчезла. Самомнение.
Тупая покорность – как они могут сосчитаться? Могут.
- Нет.
- Ты столько раз говорил что ненавидишь его.
- Надо быть достойным ненависти. Он достоин лишь призрения.
Голоса больше не сливаются в хор. Слышны усмешки, многозначительные «хм» и даже
нотки негодования…. Затем вновь стройный и даже строгий рокот:
- А скажи чего достоин ты?
- Я?.. – я растерян впервые. – я достоин – стремления к идеалу. Но этого могу
лишить себя только я.
- Спесь. Самомнение. Тупая покорность. Разве не это ты презираешь?
Что-то заставляет меня зайтись в приступе дикого хохота. Я подставляю лицо
каплям дождя, хохочу. Смешно.
- что же. Мы поможем тебе.
- Зачем? Я сам.
- Ты всё сделаешь сам. Просто мы не станем тебе мешать.
- Буду благодарен… - только сейчас перестал хохотать.
- Начинай.
Дождя нет. Нет голосов. Есть только горное плато. Тьма рассеивается, и я вижу
вокруг – вода… правда до неё несколько тысяч метров. Огромная фантасмагорическая
колонна, окончание её я ранее принял за горное плато – единственный островок
суши. Вокруг нет даже облаков. И я вдруг понимаю как заставить из этой воды
вырасти сушу. Как населить океан и небеса птицами рыбами и другими. Какими
угодно живыми существами. Какими угодно МНЕ.
Я бог. Но пройдя несколько шагов – я оборву своё могущество – Я Бог лишь на этом
плато. Бог всего мира, но прикован к жалким полустам квадратным метрам.
Ну и пусть. Зря мне дали это право? Нет я выжму его до капли.
Я чувствую, что океан не имеет границ. И ограничиваю его. Делаю огромной висящей
в пустоте каплей. Обволакиваю её тонким слоем того, что принято называть
воздухом… Вода вдруг становится льдом. Нет тепла.
Я смеюсь – всё это не моя работа я видел дела лучшего архитектора. Так повторим
же.
Да будет солнце. Да будет Вселенная. Да будут миллиарды планет. Но… рано….
Займусь пока одной.
Из океана проступают островки суши. В океане появляются водоросли. На суше
деревья и травы. Я делаю их приятными для глаза. Не хватает запаха – пусть будет.
Запах есть. Чудесный и ненавязчивый аромат. У каждого свой. Пусть будет зверь.
Образ пса в памяти. Он умер, прожив двадцать лет. Старый зверь. Был мне ближе
любого из людей – никогда он не предавал и не обманывал меня. Пусть будет он.
Старый пёс на плато. Смотрит на меня такими знакомыми глазами и прихрамывая
ковыляет мне на встречу, хвост вяло идёт из стороны в сторону.
Зачем я создал тебя старым, мой друг? Опускаюсь на колени и глажу собаку.
Медленно изменяя тело друга – пёс молод и силён. В глазах огонь и азарт охотника.
Зверь удивлённо мотает головой непонимая, что произошло с ним. Предано
заглядывает мне в глаза.
- Да друг. Пусть так и будет. Извини что тогда не мог спасти тебя.
Пёс видит во мне бога. Но он и видел меня таким раньше. Теперь я знаю что я бог.
Грустно и смешно одновременно.
- Ну а теперь, брат, давай покажем всему миру – нашему миру то что ты знал ещё
раньше?
Желание создать свой мир. Совершенно чуждый – угасает. Псу будет страшно и
одиноко в таком мире. И я создаю копию прежнего. Практически копию. Но люди не
умирают. Звери не гибнут. Нет хищников и жертв. Всего вдосталь. Приходится
ограничивать рождаемость – иначе в один день кому-то не хватит места.
Сильные красивые люди. Сильные гордые звери. Нет боли драк и поединков. Мир.
Красота.
Пёс будто видит вместе со мной, Богом, эти просторы – поля, луга, леса, озёра.
Он смотрит мне в глаза умоляюще – давай, пробежимся там? Меж деревьев…
- Я не могу. Но ты можешь. – мгновение. Зверь стоит на опушке леса, озирается
несколько испугано а затем с радостным лаем срывается с места и несётся в тень
деревьев. Он любит гонять мелкую дичь и кошек. Пёс с громким лаем выбегает на
полянку облюбованную семейством… я ещё не придумал как их назвать. Пусть будут
оленями как и в старом мире.
Маленький оленёнок не умеет бояться как и не умеют его родители – им нечего
боятся. А пёс ждёт страха… серой тенью он метнулся к детёнышу… и… Клыки
сомкнулись на горле животного… в глазах оленёнка безмерное удивление. В глазах
его родителей боль. Мир узнал что такое боль. Но что выбрать? Друга. Пса
рождённого в жестоком мире или идеал моего собственного мира. Я выбираю и то и
другое.
Пёс рядом со мной на плато.
- Да. Это место для животных, но не для таких зверей как ты. Я улыбаюсь и треплю
питомца по голове. Где-то время останавливается. И обращается назад. Жив
оленёнок и живы его родители. Пёс просто носится по пустому лесу без дичи и вот
он опять рядом со мной. Не убивавший никого.
Но. В воздухе привкус фальши. Я дал миру узнать что такое боль.
Пусть будет идеал.
Но… люди и животные – живут просто так. Без интереса. Пёс хоть и не стареет, но
шерсть его вновь подёрнулась сединой, а в глазах тоска.
Пусть будет угроза исчезнуть для этого стада? Да друг? Оживление.
Люди узнали, что в один день огромная комета встретится с их планетой и сотрёт
всё в порошок.
Оживление. Суета. Работа. Огонь в глазах. Но на мгновение – они нашли выход и
опять умерли. Пусть узнают о потустороннем мире. Пусть будет он. Пусть будут
злые духи. Да. немного боли. Но без неё никак.
Война. Война с неведомым. Страх. Но… охотничий азарт. Новые герои. Новые имена.
И вдруг… я вижу лица убитых созданными мной «духами» - лица и глаза. Непонимание
боль… и вижу что люди видя смерть подобных себе сами начинают убивать… Вновь
поворачиваю время в спять… и… и понимаю.
Мир создан:
Вот он. Мой рай. Нет боли. Нет гнева. Пройти несколько метров – рухнуть в воду
или взлететь обретя крылья – это я смогу сам а затем – перестать быть богом и
жить в выстроенном мной самим раю…
- Друг, пойдём. – пёс поднимается на лапы, в глазах непонятная тоска. Но он по-прежнему
следует за своим хозяином.
Искушение остаться в раю велико но…
Чёрт подери! Эта приторная фальшь. К чему мне женщина если каждая отдастся мне
сама, стоит мне только сделать несколько шагов. К чему мне друг если мне каждый
вокруг будет другом?
Как жить если я буду уродом среди ангелов?! Я буду знать о подлости и
предательстве. Буду хуже созданных мной.
Я разворачиваюсь назад и говорю псу:
- Нет. Я не стану покорным бараном, как они. А волк не сможет жить с овцой –
рано или поздно он её сожрёт.
Я сказал «Нет» своему миру. Своему раю и своей тюрьме. Своему аду.
И…
Дождь. Тяжёлые капли бьют по камню.
- Ты понимаешь?
- Нет.
- Ты начал войну духов. Зла. Ты привёл их в свой мир. Ты стал Дьяволом и Богом
его. В одном лице. А при жизни ты часто спрашивал «За что мне эта боль?! Разве
любовь есть боль?!» Ты понимаешь.
- Начинаю понимать. – мысли неповоротливые жирные. Уродливые.
- Боль – делает тебя тобой. То как ты выносишь её и есть твоя сущность.
- Да.
- Ты вернулся… почему? – впервые голоса звучат заинтересовано.
- Потому что ад – это приторность рая. А рай – возможность страдать.
- Интересная фраза. Кто-то скажет глупая. Иди, ты свободен.
- Куда? – действительно – шаг за край плато и полёт в пустоту на перегонки с
каплями дождя.
- Выбирай. Возможность страдать или приторную сладость.
- К чему?
- Должно же быть хоть что-то.
- А кто… кто ты или вы?! – задаю я кажется последний вопрос в своем
существовании.
- Те, кто сделал свой выбор.
- а если я решу остаться на плато?
- Решай.
- Хорошо я остаюсь.
Дождь не закончился. Вокруг – вокруг люди. Немного но и не мало. Порядка 40
человек. Разные. Молодые и старые. Мужчины и женщины. Многоголосый хор
распадается на короткие фразы.
- Быть богом одному – скучно.
- Нужен как минимум дьявол.
- А иначе всё равно, что играешь в карты с самим собой.
- Слуги не нужны богу. Как и помощники.
- Ему нужны соперники и партнёры по игре.
- Ему нужны мы.
- Мы – это и есть Бог. И ты сам – Бог.
- Играй достойно.
- Игра – ад и рай которые сплелись вместе.
- Знай. Каждый враг и друг тебе. Знай каждый из нас предатель и негодяй. Каждый
– ангел и мученик.
- Ты один из нас. Пути назад не будет.
- Ад. – единственное что сорвалось с моих губ.
- Ад это приторность рая. Рай – счастье пережить все муки адовы. – вновь голоса
становятся хором.
Я вижу девушку. Одну из Бога. Или Богов? Я подошёл к ней. Приобнял без лишних
слов и тихо спросил.
- Это ты?
Она подняла на меня такие знакомые до боли глаза. Глаза которые я любил.
- Но почему?
Мне на плечо ложиться чья-то рука. Я оборачиваюсь – незнакомый человек. Старик.
На лице – усмешка. Он говорит:
- Скучно играть самому с собой. Человек не может без противника – достойного
противника. Любовь – это не боль. Это война. Война в которой невозможно победить.
- Но… я… мы… - чувствую то, что Она прижимается ко мне всем телом и тихо плачет
– мы победили.
- Навсегда. Борьба навсегда. – тихо говорит старик и усмехается – даже Бог не
победит никогда. – старик обводит рукой всех присутствующих. – Знаешь почему они
здесь и почему их столько?
- Нет.
- Потому что Бог – достоин таких противников. Но было подло оставить их одних.
Каждый имеет право на то что бы с ним был его партнёр по игре в жизнь. Или
партнёры.
Я хоть и смотрю на присутствующих, но не выпускаю свою девушку из объятий –
вновь боль пронзает сердце. Я обрекал СЕБЯ! СЕБЯ на мучения но не её?! Почему
она здесь? По моей вине?
- И не только она. – старик будто прочёл мои мысли. Смотри. – взмах руки и я
вижу как от края плата отфыркиваясь от вечного дождя к нам шагает мой пёс. Зверь
дёргает головой и громко чихает. В его глазах. Вера. Вера в МЕНЯ. Боль исчезает.
- Старик, а кто твои?
- я один. – старик протягивает мне руку для рукопожатия – Сатанаил. Твоё имя я и
так знаю.
- Ты? - Не решаюсь отстранить от себя любимую но одну руку освобождаю и пожимаю
морщинистую ладонь старца.
- Я. Не похож? – искренняя улыбка.
- Но для чего?
- Скажи а тебе не жалко других обрекать на злые дела? И без них никак. Вспомни
своё стадо и своих духов. Поможешь? – серьёзно спрашивает его величество Дьявол.
- Да… - тихо отвечаю я. Голос слабый. – А кто Бог?
- Всего лишь мы. И дождь.
- Дождь не кончится никогда? – глупый и неуместный вопрос.
- Приторность рая… - усмешка на лице собеседника – счастье страдать. – Старик
потрепал по холке моего пса, и ободряющие улыбнулся девушке. – Страдайте. Только
обещайте что вернётесь. – взмах руки и… нет плато. Нет дождя. Есть берег моря.
Пальмы. Песок. Ветер. Хижина на берегу. Есть я. И Она. И наш Зверь. Рай. Ад. Или
просто начало новой игры? Но это потом. А сейчас… сейчас в море на встречу
волнам… в одежде. Сейчас смех. И… я понимаю осознаю то что единственную свою
любимую девушку за долгих шестьдесят семь лет жизни не целовал ни разу.
Шестьдесят семь? Память вернулась в полной мере только что. Но ей не больше
двадцати да и мне… Начало. Поцелуй…
А где-то за волнами… огромная фантасмагорическая колонна подпирает небо. А на
ней – фигурка старика. Он машет рукой мне и улыбаясь говорит. «Добро пожаловать
в ад.» и я слышу его. Первый ученик Бога. Лучший ученик. Он так преуспел в свих
деяниях что его мир вышел абсолютным Идеалом. Таким которого не должно быть.
Наверное по этому тут так пусто… Притарная сладость рая – ад. Муки ада – рай.
Рай это Рай. Ад – это Ад. Муки – наслаждения. А боль – сладость. «Добро
пожаловать в Ад»
_________________
Кто я?
Я это я. Ответ исчерпывающий. Нет воспоминаний. Нет вообще ничего – провал. Но я
– это я. Я чувствую где-то на грани сознания память о том, что хорошо, что плохо,
что пристойно, что низко – это и делает меня самим собой. Моё отношение всему.
А где это всё? Вокруг… даже не вокруг – просто нет ничего.
Вдруг я понимаю, что идёт дождь. Я стою… на крыше многоэтажки? Нет. Горное плато.
Два метра – а дальше подёрнутая лёгкой дымкой дождя темнота. Тяжёлые капли
разбиваются о камни. – оборачиваюсь – десять шагов и снова обрыв. Дождь стучит
странно. Складывается в мелодию, а затем в неразборчивую речь. Речь нарастает,
становится многоголосым гулом. Но я начинаю понимать что говорят мне голоса
дождя.
- Ты у черты.
- Где?
- Здесь.
- Зачем? – спрашиваю, пожимая плечами – на мне простая рубаха. Расстёгнута – под
ней майка. Под майкой крест. Обут в сношенные лет пять назад кроссовки – они уже
давно на свалке. Хотя нет – сейчас они ну и не новенькие, но явно не собираются
разваливаться. Удивления нет. Джинсы… джинсы я порвал… память пропадает. Помню
только что и джинс моих нет. Не должно быть но есть.
- Что бы начать сначала. – исчерпывающий ответ.
- Что начать?
- Всё. – просто и непонятно.
Перед глазами вереница лиц. Незнакомых. Чужих. Хотя…
- Её ты любил.
Откуда-то в памяти появляется образ эффектной девушки. Русые волосы. Серые глаза.
Правильное лицо. Точёная фигурка. Затем моя с ней свадьба. Образ меняется –
эффектная девушка становится не менее эффектной женщиной. Мы смеясь ютимся в
чулане что бы спрятаться от ребёнка. Нашего ребёнка?.. вновь лёгкая дымка и
молодая женщина становится женщиной. Остатки былой красоты вызывают лишь жалость.
Но хуже всего то что в таких знакомых мне глазах нет прежней жизни. Пустота.
- Нет. Я её не любил.
- Но ты клялся в любви ей.
- Нет.
Алтарь «Раб божий ****** обещаешь ли ты…» речь священника сливается в монотонный
гул «… делить все горести и радости» крест тяжелеет на груди. Давит. Я опускаю
глаза на свою руку – кольца нет.
- Я не клялся.
- Твоё право отвечать как угодно тебе. Но правду не скрыть.
- Правду?!
Сознание взрывается – дни, ночи с моей женой. Вечера. Рассветы. И странная
тяжесть в груди. Это разве любовь? Нет.
- Хватит!
Срываюсь на крик. В голове один образ. Девушка. Не такая эффектная как прежняя.
Но… странное тепло и жизнь в глазах. Картинки проплывают в памяти одна за другой.
Боль. Я иду прочь как побитый пёс потирая саднящую щёку – пощечина. За то что я
хотел её поцеловать. Боль на сердце. Её обнимает другой и она счастлива. Письмо
которое комкаю в руке. О том что она выходит замуж за другого. Боль. Но разве
боль это любовь?
- Да – отвечают голоса. – ты любил её. – я знаю они говорят сейчас не про мою
жену а про ту которую я любил.
- Что ещё? Могу я начинать? – спрашиваю сам не зная что начинать.
- Времени предостаточно. Ответь прежде. Его ты ненавидел.
Размытый образ вначале подростка – наглый тупой взгляд. Спесь. Самомнение
читается в каждой его позе. Затем молодой человек – наглость исчезла. Самомнение.
Тупая покорность – как они могут сосчитаться? Могут.
- Нет.
- Ты столько раз говорил что ненавидишь его.
- Надо быть достойным ненависти. Он достоин лишь призрения.
Голоса больше не сливаются в хор. Слышны усмешки, многозначительные «хм» и даже
нотки негодования…. Затем вновь стройный и даже строгий рокот:
- А скажи чего достоин ты?
- Я?.. – я растерян впервые. – я достоин – стремления к идеалу. Но этого могу
лишить себя только я.
- Спесь. Самомнение. Тупая покорность. Разве не это ты презираешь?
Что-то заставляет меня зайтись в приступе дикого хохота. Я подставляю лицо
каплям дождя, хохочу. Смешно.
- что же. Мы поможем тебе.
- Зачем? Я сам.
- Ты всё сделаешь сам. Просто мы не станем тебе мешать.
- Буду благодарен… - только сейчас перестал хохотать.
- Начинай.
Дождя нет. Нет голосов. Есть только горное плато. Тьма рассеивается, и я вижу
вокруг – вода… правда до неё несколько тысяч метров. Огромная фантасмагорическая
колонна, окончание её я ранее принял за горное плато – единственный островок
суши. Вокруг нет даже облаков. И я вдруг понимаю как заставить из этой воды
вырасти сушу. Как населить океан и небеса птицами рыбами и другими. Какими
угодно живыми существами. Какими угодно МНЕ.
Я бог. Но пройдя несколько шагов – я оборву своё могущество – Я Бог лишь на этом
плато. Бог всего мира, но прикован к жалким полустам квадратным метрам.
Ну и пусть. Зря мне дали это право? Нет я выжму его до капли.
Я чувствую, что океан не имеет границ. И ограничиваю его. Делаю огромной висящей
в пустоте каплей. Обволакиваю её тонким слоем того, что принято называть
воздухом… Вода вдруг становится льдом. Нет тепла.
Я смеюсь – всё это не моя работа я видел дела лучшего архитектора. Так повторим
же.
Да будет солнце. Да будет Вселенная. Да будут миллиарды планет. Но… рано….
Займусь пока одной.
Из океана проступают островки суши. В океане появляются водоросли. На суше
деревья и травы. Я делаю их приятными для глаза. Не хватает запаха – пусть будет.
Запах есть. Чудесный и ненавязчивый аромат. У каждого свой. Пусть будет зверь.
Образ пса в памяти. Он умер, прожив двадцать лет. Старый зверь. Был мне ближе
любого из людей – никогда он не предавал и не обманывал меня. Пусть будет он.
Старый пёс на плато. Смотрит на меня такими знакомыми глазами и прихрамывая
ковыляет мне на встречу, хвост вяло идёт из стороны в сторону.
Зачем я создал тебя старым, мой друг? Опускаюсь на колени и глажу собаку.
Медленно изменяя тело друга – пёс молод и силён. В глазах огонь и азарт охотника.
Зверь удивлённо мотает головой непонимая, что произошло с ним. Предано
заглядывает мне в глаза.
- Да друг. Пусть так и будет. Извини что тогда не мог спасти тебя.
Пёс видит во мне бога. Но он и видел меня таким раньше. Теперь я знаю что я бог.
Грустно и смешно одновременно.
- Ну а теперь, брат, давай покажем всему миру – нашему миру то что ты знал ещё
раньше?
Желание создать свой мир. Совершенно чуждый – угасает. Псу будет страшно и
одиноко в таком мире. И я создаю копию прежнего. Практически копию. Но люди не
умирают. Звери не гибнут. Нет хищников и жертв. Всего вдосталь. Приходится
ограничивать рождаемость – иначе в один день кому-то не хватит места.
Сильные красивые люди. Сильные гордые звери. Нет боли драк и поединков. Мир.
Красота.
Пёс будто видит вместе со мной, Богом, эти просторы – поля, луга, леса, озёра.
Он смотрит мне в глаза умоляюще – давай, пробежимся там? Меж деревьев…
- Я не могу. Но ты можешь. – мгновение. Зверь стоит на опушке леса, озирается
несколько испугано а затем с радостным лаем срывается с места и несётся в тень
деревьев. Он любит гонять мелкую дичь и кошек. Пёс с громким лаем выбегает на
полянку облюбованную семейством… я ещё не придумал как их назвать. Пусть будут
оленями как и в старом мире.
Маленький оленёнок не умеет бояться как и не умеют его родители – им нечего
боятся. А пёс ждёт страха… серой тенью он метнулся к детёнышу… и… Клыки
сомкнулись на горле животного… в глазах оленёнка безмерное удивление. В глазах
его родителей боль. Мир узнал что такое боль. Но что выбрать? Друга. Пса
рождённого в жестоком мире или идеал моего собственного мира. Я выбираю и то и
другое.
Пёс рядом со мной на плато.
- Да. Это место для животных, но не для таких зверей как ты. Я улыбаюсь и треплю
питомца по голове. Где-то время останавливается. И обращается назад. Жив
оленёнок и живы его родители. Пёс просто носится по пустому лесу без дичи и вот
он опять рядом со мной. Не убивавший никого.
Но. В воздухе привкус фальши. Я дал миру узнать что такое боль.
Пусть будет идеал.
Но… люди и животные – живут просто так. Без интереса. Пёс хоть и не стареет, но
шерсть его вновь подёрнулась сединой, а в глазах тоска.
Пусть будет угроза исчезнуть для этого стада? Да друг? Оживление.
Люди узнали, что в один день огромная комета встретится с их планетой и сотрёт
всё в порошок.
Оживление. Суета. Работа. Огонь в глазах. Но на мгновение – они нашли выход и
опять умерли. Пусть узнают о потустороннем мире. Пусть будет он. Пусть будут
злые духи. Да. немного боли. Но без неё никак.
Война. Война с неведомым. Страх. Но… охотничий азарт. Новые герои. Новые имена.
И вдруг… я вижу лица убитых созданными мной «духами» - лица и глаза. Непонимание
боль… и вижу что люди видя смерть подобных себе сами начинают убивать… Вновь
поворачиваю время в спять… и… и понимаю.
Мир создан:
Вот он. Мой рай. Нет боли. Нет гнева. Пройти несколько метров – рухнуть в воду
или взлететь обретя крылья – это я смогу сам а затем – перестать быть богом и
жить в выстроенном мной самим раю…
- Друг, пойдём. – пёс поднимается на лапы, в глазах непонятная тоска. Но он по-прежнему
следует за своим хозяином.
Искушение остаться в раю велико но…
Чёрт подери! Эта приторная фальшь. К чему мне женщина если каждая отдастся мне
сама, стоит мне только сделать несколько шагов. К чему мне друг если мне каждый
вокруг будет другом?
Как жить если я буду уродом среди ангелов?! Я буду знать о подлости и
предательстве. Буду хуже созданных мной.
Я разворачиваюсь назад и говорю псу:
- Нет. Я не стану покорным бараном, как они. А волк не сможет жить с овцой –
рано или поздно он её сожрёт.
Я сказал «Нет» своему миру. Своему раю и своей тюрьме. Своему аду.
И…
Дождь. Тяжёлые капли бьют по камню.
- Ты понимаешь?
- Нет.
- Ты начал войну духов. Зла. Ты привёл их в свой мир. Ты стал Дьяволом и Богом
его. В одном лице. А при жизни ты часто спрашивал «За что мне эта боль?! Разве
любовь есть боль?!» Ты понимаешь.
- Начинаю понимать. – мысли неповоротливые жирные. Уродливые.
- Боль – делает тебя тобой. То как ты выносишь её и есть твоя сущность.
- Да.
- Ты вернулся… почему? – впервые голоса звучат заинтересовано.
- Потому что ад – это приторность рая. А рай – возможность страдать.
- Интересная фраза. Кто-то скажет глупая. Иди, ты свободен.
- Куда? – действительно – шаг за край плато и полёт в пустоту на перегонки с
каплями дождя.
- Выбирай. Возможность страдать или приторную сладость.
- К чему?
- Должно же быть хоть что-то.
- А кто… кто ты или вы?! – задаю я кажется последний вопрос в своем
существовании.
- Те, кто сделал свой выбор.
- а если я решу остаться на плато?
- Решай.
- Хорошо я остаюсь.
Дождь не закончился. Вокруг – вокруг люди. Немного но и не мало. Порядка 40
человек. Разные. Молодые и старые. Мужчины и женщины. Многоголосый хор
распадается на короткие фразы.
- Быть богом одному – скучно.
- Нужен как минимум дьявол.
- А иначе всё равно, что играешь в карты с самим собой.
- Слуги не нужны богу. Как и помощники.
- Ему нужны соперники и партнёры по игре.
- Ему нужны мы.
- Мы – это и есть Бог. И ты сам – Бог.
- Играй достойно.
- Игра – ад и рай которые сплелись вместе.
- Знай. Каждый враг и друг тебе. Знай каждый из нас предатель и негодяй. Каждый
– ангел и мученик.
- Ты один из нас. Пути назад не будет.
- Ад. – единственное что сорвалось с моих губ.
- Ад это приторность рая. Рай – счастье пережить все муки адовы. – вновь голоса
становятся хором.
Я вижу девушку. Одну из Бога. Или Богов? Я подошёл к ней. Приобнял без лишних
слов и тихо спросил.
- Это ты?
Она подняла на меня такие знакомые до боли глаза. Глаза которые я любил.
- Но почему?
Мне на плечо ложиться чья-то рука. Я оборачиваюсь – незнакомый человек. Старик.
На лице – усмешка. Он говорит:
- Скучно играть самому с собой. Человек не может без противника – достойного
противника. Любовь – это не боль. Это война. Война в которой невозможно победить.
- Но… я… мы… - чувствую то, что Она прижимается ко мне всем телом и тихо плачет
– мы победили.
- Навсегда. Борьба навсегда. – тихо говорит старик и усмехается – даже Бог не
победит никогда. – старик обводит рукой всех присутствующих. – Знаешь почему они
здесь и почему их столько?
- Нет.
- Потому что Бог – достоин таких противников. Но было подло оставить их одних.
Каждый имеет право на то что бы с ним был его партнёр по игре в жизнь. Или
партнёры.
Я хоть и смотрю на присутствующих, но не выпускаю свою девушку из объятий –
вновь боль пронзает сердце. Я обрекал СЕБЯ! СЕБЯ на мучения но не её?! Почему
она здесь? По моей вине?
- И не только она. – старик будто прочёл мои мысли. Смотри. – взмах руки и я
вижу как от края плата отфыркиваясь от вечного дождя к нам шагает мой пёс. Зверь
дёргает головой и громко чихает. В его глазах. Вера. Вера в МЕНЯ. Боль исчезает.
- Старик, а кто твои?
- я один. – старик протягивает мне руку для рукопожатия – Сатанаил. Твоё имя я и
так знаю.
- Ты? - Не решаюсь отстранить от себя любимую но одну руку освобождаю и пожимаю
морщинистую ладонь старца.
- Я. Не похож? – искренняя улыбка.
- Но для чего?
- Скажи а тебе не жалко других обрекать на злые дела? И без них никак. Вспомни
своё стадо и своих духов. Поможешь? – серьёзно спрашивает его величество Дьявол.
- Да… - тихо отвечаю я. Голос слабый. – А кто Бог?
- Всего лишь мы. И дождь.
- Дождь не кончится никогда? – глупый и неуместный вопрос.
- Приторность рая… - усмешка на лице собеседника – счастье страдать. – Старик
потрепал по холке моего пса, и ободряющие улыбнулся девушке. – Страдайте. Только
обещайте что вернётесь. – взмах руки и… нет плато. Нет дождя. Есть берег моря.
Пальмы. Песок. Ветер. Хижина на берегу. Есть я. И Она. И наш Зверь. Рай. Ад. Или
просто начало новой игры? Но это потом. А сейчас… сейчас в море на встречу
волнам… в одежде. Сейчас смех. И… я понимаю осознаю то что единственную свою
любимую девушку за долгих шестьдесят семь лет жизни не целовал ни разу.
Шестьдесят семь? Память вернулась в полной мере только что. Но ей не больше
двадцати да и мне… Начало. Поцелуй…
А где-то за волнами… огромная фантасмагорическая колонна подпирает небо. А на
ней – фигурка старика. Он машет рукой мне и улыбаясь говорит. «Добро пожаловать
в ад.» и я слышу его. Первый ученик Бога. Лучший ученик. Он так преуспел в свих
деяниях что его мир вышел абсолютным Идеалом. Таким которого не должно быть.
Наверное по этому тут так пусто… Притарная сладость рая – ад. Муки ада – рай.
Рай это Рай. Ад – это Ад. Муки – наслаждения. А боль – сладость. «Добро
пожаловать в Ад»
_________________
-
-
18.04.2007 в 07:22-
-
18.04.2007 в 07:33-
-
25.04.2007 в 14:09-
-
23.06.2007 в 03:52Хотя и трудно понять, что вы имели в виду.